27 июля 1972 г.

Сегодня занимался с учебниками по хорошему. Также занимался баяном. Разомнусь, и снова за занятия. Весь день в моём распоряжении. Времени много и достаточно. Только я иногда не рационально его использую.
Папа немного задержался с работы: была получка. Бабушка ушла в кино. Вскоре пришёл папа. Оказывается, он ездил в город. Папа купил мне новый пиджак. Большое спасибо ему за это. Папа и бабушка заботятся обо мне. Наступает осень. То одно, то другое нужно покупать, заводить обновки, и папа с бабушкой в первую очередь обо мне заботятся. Я очень благодарен им за это.
В последние дни стало прохладнее. Были дождики, а теперь нужно тепла. Малинка всё больше поспевает. Хоть бы стакана два до отъезда собрать. Из цветов расцвели два цветка львиного зева, герань и завязываются ещё какие-то цветки голубого цвета. Созрела одна ягодка смородинки и одна черёмухи. А вот ягод рябины сей год почему-то нет.
Бабушка пришла из кино в хорошем настроении. Кино ей понравилось: жизненная картина, хорошая, интересная.
Вечером сыграл папе мелодию «Катюши», которую подобрал на слух. Папа одобрил: «Правильно, нужно музыкальный слух тренировать!»
Баян мы возьмём с собой в деревню: месяц даром не пропадёт. Там времени много будет. В лес сходим, на баяне поиграю, английским позанимаюсь и ещё на остальное хватит. Регулярной игры на баяне у меня остаётся два месяца. Потом будет холодно, уже в будке не поиграешь. Поэтому нужно использовать август.
Ложимся спать. У всех хорошее настроение А оно зависит от меня. Почему же я не могу так держать всё время?

Из Орджоникидзе дядьку Ваську направили в Кандалакшу. Ехали на поезде, через Москву. В Москве делали пересадку. Нам со Светкой удалось побывать в Метро, прокатиться на подземном поезде. Чтобы перейти большую дорогу, пользуются подземным переходом. Меня поразила красота улицы. В одной стороне какой-то большой мост. Под мостом идут автомобили, по мосту — электрички и автомобили. Новые здания стоят рядом со старинными, и от этого улица кажется ещё красивей.
Из Москвы уехали ночью. Это было в начале июня. В Кандалакшу приехали утром. Было холодно.

28 июля 1972 г.

Сегодня, как и вчера, занимался уроками и баяном. Спать ляжем пораньше: завтра на первом автобусе и трамвае поедем в город за билетами на пароход. Бабушку мы очень просили, но она не захотела, да и в самом деле: дорога ей будет тяжела, ведь далеко ехать в цирк.
Позавчера папа объяснил мне, кто такой Циолковский и Кибальчич. Вот про Кибальчича я внимательно не выслушал и не записал. «Пётр Кибальчич, — объяснял папа, — революционер, узник Шлиссельбургской крепости, учёный, ещё до Циолковского первый разработал план запуска космических кораблей».

Кандалакша. Мы жили в военном городке. Вообще, город Кандалакша небольшой, достопримечательностей в нём не много. Кругом города лес, сопки. Сопки небольшие, но на них даже летом есть снег, правда немного, на самой макушке.
Север… В первый же день я вечером пошёл знакомиться с улицами и проходил до пол-первого ночи. Глядя на солнце, я думал, что всё ещё вечер, и думал, что оно вот-вот зайдёт. Оказывается, солнце там не заходит летом, и всё время светло, как днём, — такая ночь там называется полярной. За большим болотом и за лесом (километра за 2) находится посёлок Нива, второй, как там считают, городок, но относится к Кандалакше.
Мебель и остальные вещи пришли позже. Дядька Васька служил. Осенью он был временно командирован на Целину на месяц-полтора. Бугаева работала в офицерской столовой официанткой. Она, как только дядька Васька уехал, стала вести себя «вольней». «Вольно» стала общаться с разными дядьками-офицериками. Знакомства начинались.

Уже тогда я почувствовал, что люблю природу. Каждый день путешествовал в лес, то с ребятами, то один. Осенью появились грибы. Когда со Светкой ходили, когда с Бугаевой, а когда и один. Грибов, конечно, было не ахти, но меня радовал любой результат. Я любил собирать грибы, ягоды. Ходил несколько раз с ребятами на озеро ловить рыбу, но ничего не выловил. Я жил самостоятельно. Никто за мной не следил, не спрашивал, куда иду. В лес, на рыбалку, или в другой конец города — всё-равно. Никто не занимался моим воспитанием. Не требовали от меня чего-либо, кроме как для себя только. И я рос остолопом, уросом, зазнайкой, забиякой. Но в то же время слабым и трусом. Как Светка, так и я стали ещё хуже учиться. Однажды принёс в дневнике одни тройки за четверть. Заплакал перед Бугаевой, заизвинялся. Думал, что если даже строго не накажет, то поругает обязательно. Но и этого не было: «Не расстраивайся, ничего страшного, ведь не двойки же…» И всё. Больше ничего не сказала. Значит, если бы я получил одни двойки, то она лишь немного поругала бы меня. И теперь я мог бы получать одни двойки. Ей было всё-равно, как я учусь.

29 июля 1972 г.

Встали в 5 часов. Прособирались, на 1-й автобус опоздали. Взяли с собой ушат, обувь — в лес ходить в деревне, для того, чтобы оставить всё это у тёти Кали. Папа поехал прямо на вокзал покупать билеты на пароход или теплоход. А я вышел у «Мира» с ушатом и отнёс его к тёте Кале в будку, затем пошёл к папе на вокзал. Билеты ещё не давали. У папы была занята очередь, и мы по очереди сходили в парикмахерскую. Потом купили билеты на второе число на теплоход «Неман». Потом хотели сходить в зверинец, но оказывается он уже уехал.
Папа зашёл в тот магазин, где с дядей Борей покупали зажигалку. Он хотел купить газовый баллончик для зажигалки, но там всё продаётся на валюту, а у него её не было.
Затем мы купили ещё кое-какие снасти рыболовные и направились к дяде Толе.
К 15 часам все вместе пошли в цирк. Цирковая программа, как всегда, мне понравилась. Особенно мне понравились медведи, собачки и другие животные. Они такие послушные и всё понимают. Понравились акробаты, жонглёры, клоун. Словом, всё хорошо, и спасибо папе за это. Потом мы покушали у тёти Кали и поехали домой.
Доехали хорошо, но поздно. Бабушка о нас уже беспокоилась.
День прошёл очень хорошо. Погода была неплохая.
Сегодня узнал от папы, что мост не над рекой, а над дорогой иначе называется виадук. Человек, помогающий какому-нибудь артисту, в данном случае жонглёру в цирке, зовётся ассистентом этого человека. Каменное ограждение от чего-либо есть парапет.

Кандалакша. Дядька Васька приехал из одной командировки, поехал в другую: куда-то в Монголию. Бугаева стала приводить на дом какого-то дядьку. Когда приехал из командировки дядька Васька, выяснилось, что он решил «уйти» от нас. У него где-то в
Ашхабаде (видимо, они там останавливались) есть знакомая. Между ним и Бугаевой, которая только и ждала развода с ним, состоялся «хороший скандал». Долго не могли разделить деньги на книжке и т.д. Как только тот уехал, у неё началась вольная жизнь. В это время она уже работала в другой столовой военторга. На квартире часто стали устраиваться танцы. Стали приходить разные дядьки. Вскоре она перешла на другую работу: в магазин кассиршей. Стала часто ходить на танцы в дом Офицеров. На наше воспитание совсем не уделяла внимания. Мы со Светкой росли сами собой. Учиться стали совсем плохо. Интересов, каких-нибудь стремлений не было. Как только наступило лето 1970-го года, нас со Светкой отправила в Краснодар. В гости к бабке, одних. Хватило же у неё совести отправлять нас на такое расстояние одних. У неё не материнское сердце. Она не достойна звания матери.

30 июля 1972 г.

Сегодня большой праздник — день военно-морского флота. Опять поехали с папой в город. Сначала зашли к тёте Кале и дяде Толе. Все были дома. С ними пошли на набережную. Там было много народу. День был прекрасный: солнечный, тёплый. На реке стояли военные корабли, подводная лодка. На берегу — выставка военно-морского флота. В честь праздника для катания по реке были выделены два небольших теплохода. На одном из них мы прокатились. Ещё, погуляв по набережной, пошли в парк. В парке я ещё не бывал, так как он только что открылся. Очень красиво устроен, хорошо выглядит: дорожки заасфальтированы, посажены деревья, красиво украшены карусели. В этом парке большое, красивое «чёртово колесо». Есть свой кинотеатр — «Полёт», устроенный в самолёте. Покататься на «чёртовом колесе» хотели, но продажа билетов прекратилась. Вскоре мы поехали обратно. Доехали хорошо. Да, хотели ещё наведаться к дяде Лёше и тёте Маше, но их не оказалось дома.

Сегодня от папы узнал, что человек, работающий в каком-нибудь предприятии, служащий какой-нибудь организации, зовётся сотрудником.

Кандалакша. Мы со Светкой, конечно, обрадовались тому, что поедем на поезде одни. Мы ведь не понимали ничего, что другая бы мать так не отпустила нас. Делали пересадку на станции Крымская. Потом через город перебирались. Сначала на троллейбусе пришлось ехать, потом на автобусе. Ну, прожили лето. Сама Бугаева приезжала в августе. Назад улетели самолётом. Была пересадка в Ленинграде, а затем в Мурманске на поезд.
В школу опоздали на несколько дней. После отпуска Бугаева стала вести себя отвратительно. Несколько дней один дядька походит, потом другой, третий. Появился некий дядька Володька, принёс магнитофон, телефон.
Я делаю уроки, а они там заведут магнитофон и мешают мне. Я бросаю всё, ухожу на улицу бегать. Дядьку Володьку я возненавидел, и Светка не полюбила его. Мы ему всячески старались вредить: магнитофон залепляли пластилином, обрезали провода телефона. Однажды пришёл с улицы, гляжу: Светка в страхе бежит от разъярённого дядьки Володьки, — что-то натворила. Танцы в соседней комнате, пьянки, гулянки, стали обычны. Я стал уже большой, и многое стал понимать, поэтому я стал ей мешать.

Сегодня также спрашивал у папы, что значит слово хирургия. Например, хирургическая больница (отделение). «В хирургическом отделении, — объясняет папа, — производятся разные операции, а в терапевтическом отделении лечат лекарствами». Папа всегда мне охотно объясняет то, что я спрашиваю. А если я не спрашиваю того, чего не знаю, он обижается на меня. Поэтому мне нельзя пропускать того, чего не знаю. А папа хочет, чтобы я все, что нужно, знал.

31 июля 1972 г.

Денёк был хороший, солнечный. Без папы занимался с учебниками и на баяне. В 18-м часу пришёл с работы папа. Я был в будке. Когда зашёл домой, там дядька Володька из нашего дома, тот, который нашу бабушку однажды заставил убирать дрова. Пришёл просить денег взаймы, видимо, нужда приспичила. Натворил пакости нам и имеет совесть подлизываться, денег просить. Да другой бы глаза не показал, от стыда сгорел бы. Бабушка с папой упрекают его в этом, а он ещё отказывается. — вот ведь где подлый человек. И не дали ему денег. «Что посеешь, то и пожнёшь», — за зло добром не отвечают. Этому человеку где выгодней, туда и суётся, — хамелеон. То же самое тётка Юлька. Когда ещё гостились, ходили друг к другу, она всячески обругивала бандитку, а теперь с бандиткой заодно, и нас обругивает. Не самостоятельный человек, подлый.
Ушли в будку. Мимо проходил домком дядька Витька. Папа сказал ему, что его сын ломает мосточки, и тот ответил: «Пусть ломает!». Вот так и воспитает своего ребёнка, если специально потакает его на это. Он сам то домком, за порядком должен бы следить. А какой у него порядок?
Мимо нас проходил дядя Коля Кузнецов и зашёл к нам в будку. Это тоже папин товарищ хороший. У папы много хороших товарищей и знакомых. Он ими дорожит. Это значит, что и папа хороший человек, и его люди хорошие любят.

Сегодня папа мне объяснил два слова: кто такие психолог и психиатр. «Психолог, это человек, изучающий или знающий психику человека, т.е. его поступки, характеры и т.д.; психиатр — это врач, который также знает психику человека, но он лечит больных людей, сумасшедших».

Кандалакша. Бугаева явно учила нас воровству. Один раз нам надо было затопить печку, а дров не было наколото. Стемнело. Захватили мешок и пошли воровать с примеченной поленницы у чьего-то дровника.
Между прочим, ходил я тогда по улице, как обормот: одевала меня плохо. То есть, нельзя сказать, что зимой замерзал, но внешний вид… Дальше… голодный посидел у неё… придёт с работы, да сразу на танцы. Или придёт с каким-нибудь дядькой, — некогда тут с нами.
Светка тут всё возле неё, да всё знает и видит. Вот она и учится пакостям разным. Насмотрится всего.
Однажды она сказала мне, что хочет серьёзно поговорить со мной кой о чём… я очень удивился: так она никогда не говорила.
— Так и так, Слава… Тот, которого ты до сих пор считал отцом, на самом деле тебе не родной отец. Твой родной отец в Архангельске. Видишь ли, мы не могли тебе раньше сказать об этом, считали, что ещё рано. Твой отец живёт в Архангельске с бабушкой. У нас жизнь не сложилась с ним. Получилось так, что разошлись.
Тут она несколько подробнее рассказала о жизни прошлой и показала мне затем письмо, которое недавно пришло от папы и объяснила, что он как-то нас разыскивал и очень хочет меня повидать.
— Если хочешь, на ноябрьские праздники он приедет тебя повидать, а захочешь, то можешь и в гости к ним съездить на каникулах. Понравится там, можешь и остаться у них жить.
Она нахально наврала, что папа нас как-то разыскал. На самом деле, это она первая связалась с папой и бабушкой, она первая написала сразу несколько писем папе и бабушке, а мне врёт.
У неё давно был задуман план, чтобы сбыть меня. Я стал мешать ей. Светка, всё-таки, поменьше, да и девочка. И вот, написали папе письмо, чтобы приезжал в осенние каникулы посмотреть меня.

ЗА 2  ГОДА ДО ЭТОГО…

ПИСЬМО (письмо матери на имя бабушки по отцу Анны Корниловны, фактически — отцу, так как бабушка была неграмотна. Октябрь, 1970 г.)

Привет из Кандалакши.
Здравствуйте, Анна Корниловна. Получили ваше письмо. С ответом задержалась: ждала фотографий. Посылаю вам фото Славы. Как видите, уже большой стал, копия Валентина.
На каникулы отправить не смогу, т.к. одного отправлять боюсь, ехать с пересадкой надо. А сама не смогу: не отпустят с работы.
Вот такие дела. Вас, наверное, интересует, как сложилась моя жизнь. Вы и так прекрасно знаете, что с Василием я жила не совсем хорошо. Но что поделаешь, всё приходилось терпеть. Славу он не обижал. Да что говорить, Слава и сейчас не знает, что он не родной отец.
В настоящее время живём одни. Василий уехал в Монголию. Завёз нас сюда и оставил. Ездил на целину летом в прошлом году, да там и женился. Приехал разводиться, а сейчас в Монголии живёт.
Вы не подумайте, что я жалуюсь вам, нет, это просто так: написала всё, как есть. Вот пока и всё. До свидания, Лиля.

1 августа 1972 г.

Погода была весь день хорошая. Утром сходили в баню. Хорошо помылись, попарились. После завтрака поехали с папой в город: надо было купить кое-что. Вышли у «Мира» и пошли к тёте Кале: оставить у них ведро, чтобы завтра поменьше тащить. Купили в рыбном магазине рыбы и тоже оставили у тёти Кали. Потом хотели уже уходить, но тётя Каля не отпустила нас без обеда. Мы отказывались, но она заставила нас поесть. Это о многом говорит: что она добрый человек и считает нас тоже хорошими людьми.
Потом мы походили по городу. Кое-что купили. Хотели купить батарейки для фонарика, но их нигде нет.
Когда приехали домой, я собрал всё своё «хозяйство», которое хотел взять с собой: волейбольный мяч, рыболовные снасти, спичечные этикетки в альбомах (показать Кольке в деревне). Взял два учебника по музыке, по английскому языку, взял шашки и шахматную доску.
Сегодня мною допущена ошибка в магазине в городе. Один раз, когда покупал резинку, не смотрел, сколько метров и правильно ли продавщица отсчитала. И второй раз, когда папа покупал апельсины, не посмотрел, сколько их взвесила продавщица, а болтаю папе, когда отошли, что немного больше двух килограммов. Ведь я не знал, сколько взвесили, а болтал, что два килограмма. Зачем же это нужно, болтовнёй заниматься. Это раз, а во вторых, я должен был посмотреть, сколько взвешивают. И с резинкой то же самое. Может быть, меня обдула продавщица, а я легко поддался этому, даже не посмотрел, сколько она отмеряла. В этом я виноват (дежурная самокритика по настоянию отца, даже если было необходимо её «высасывать из пальца», ну, и непременное культивирование чувства вины, даже уже за то, что родился, обременив папу с бабушкой заботой о моём будущем… увы, но по другому это трудно объяснить и понять).
Папа мне уже как-то говорил, но я не запомнил, что так не пишется: в 18-м часу, в 19-м часу. Кто так говорит? Бабушка, хоть не грамотная, и то понимает, как сказать. А я загрязняю русский язык. Нельзя этого делать.

Кандалакша. Мы встречали папу поздно вечером. Вскоре пришёл поезд, и мы увидели его. Он расцеловал меня, заплакал: столько лет не видел, всё-таки.
Когда пришли домой, я на несколько минут остался наедине с папой. Он опять заплакал: «Славушка, я ведь твой папа, папа родной твой». Потом Бугаева позвала меня и Светку ужинать, а папу не пригласила. Я тогда не понимал ещё: думал, папа не голодный. А она обязана была пригласить папу ужинать.
Я наелся. Захожу в комнату, где сидел папа — плачет… Попросил у меня корочку хлеба с солью. Да что же это она… Я с папой очень возмущены этим. Да как же так… Мой папа приехал с такой дороги голодный, уставший, а она и за стол не пригласила. Да я-то тоже… Надо было самому сказать ей, спросить, почему мы едим, а папа не ест. Сейчас бы я так и сделал (выполнен очередной заказ: литературно-красноречивое описание папиных мытарств, рассказанных и многократно повторённых сыну до того, как дошла очередь до них в дневнике, дабы ничего не забыл и не перепутал).
Папа привёз разных подарков, гостинцев: колобков бабушкиных, шоколаду, конфет. Мне всего надарил и про Светку не забыл: карандаши, книжки, фонарик и много другого. На следующий день мы с ним гуляли по городу. Бугаева была на работе.
Скоро папа уехал в Мурманск, к дяде Славе. Через несколько дней он возвращался в Архангельск на поезде, и я решил увидеть его ещё раз, так как поезд проходил через Кандалакшу. Я снова встретился с папой. Он сказал, что если я хочу, то он может ещё остаться на денёк. Я ответил, что хочу, и мы пошли домой. Папа ещё прожил денёк и уехал. В эти дни я узнал много нового. Папа меня звал жить к себе, и я сразу согласился. О Бугаевой он совсем ничего плохого не говорил. А когда уехал, она всего наврала, что он внушил мне что-то плохое, что сам плохой и т.д. (кому наврала и как, для меня выяснилось значительно позже, см. письмо ниже) Словом, почувствовала, что замысел её стал сбываться. Увидела, что я согласился ехать к папе и стала всячески его ругать. Вот ведь где подлый человек! А я твёрдо решил ехать к папе. Надоела мне жизнь такая. Я думал, что у папы заживу хорошо, папа будет рад и ни за что меня ругать не будет.

ЗА 2  ГОДА ДО ЭТОГО…

ПИСЬМО (письмо матери на имя бабушки по матери Елены Петровны, неотправленное в связи с его пропажей в дни пребывания отца в Кандалакше)

Привет из Кандалакши!
Здравствуй, мама. С горячим приветом к тебе Лиля. Мама, хочу сообщить тебе одну новость. Я получила от Валентина письмо, в котором он просил, чтобы приехать посмотреть Славушку. Я думала, думала – выслала ему Славину фотографию и написала, чтобы приезжал. Думала, приедет, посмотрю, какой он стал. Может, думала, поумнел за эти 11 лет, которые мы не живём с ним.
Ну и дождалась, конечно, «золото» такое. Приехал и два дня жил у нас. Плакал день и ночь. В первый день (это было 6 ноября), так до шести часов утра не спала, не дал мне лечь. Всё рассказывал про свою жизнь, какой он несчастный, и всю ночь ревел. На второй день я пришла с работы, да ушла на вечер. Концерт давали в доме офицеров, а я ведь выступаю. Прихожу оттуда, а он ждёт меня, и – опять в слёзы. Всё выспрашивал меня, как я жила без него с того времени, как разошлись мы с ним. Ну, а я говорю, что жила хорошо, была счастлива и тебя, говорю, совсем забыла, а подробности тебе не надо знать.
Так вот, он меня стал обвинять, что я тогда Славу в круглосуточные ясли сдала. Вроде бы, для того сдала, чтобы самой погулять. Променяла, мол, сына на блядки. А я говорю: ты ведь когда-то отказался от него, теперь-то что тебе надо? В общем, он мне так надоел, что я плюнула и ушла спать к соседям. Вот так всё и случилось.
Ну, а на третий день опять расплакался, упал на колени передо мной, целовал ноги и руки, и просил прощения за всё. Просил, чтобы сошлась с ним, и регистрироваться звал, и всех хотел увезти отсюда к себе. Мама, говорит, наказала, чтобы не приезжал без нас. Вот когда хватился за ум-то. Всю жизнь, говорит, я любил тебя и жалел.
Но я , конечно, за эти дни насмотрелась на него и поняла, что какой он был, такой и остался. Нисколечко не лучше стал. Отказала ему наотрез, безо всяких-всяких. Посмотрела бы ты на него сейчас, мама, какой он стал. – Как старый старик-пенсионер: весь поистрепался. Ведь выйти-то с ним куда-нибудь и то стыдно будет. Да и будет к каждой собаке ревновать.
Уехал со слезами, не думал, что я ему откажу. Просил Славку, чтобы на зимние каникулы приехал к ним, а тот и согласился. Да ещё просил, чтобы совсем отдала его жить к нему. Я говорю: он сам большой, пусть выбирает. А Слава говорит: «Я подумаю ещё».
Вот пока и всё. Уехал ни с чем.
Не знаю, что дальше будет. Если, говорит, что-нибудь случится с тобой, — приеду и увезу вас всех, какая бы ты не была.
Пока всё. Пиши о себе. Рубль Слава получил. Только ты зря выслала. Не надо было, у тебя у самой-то денег нет. Ты не поняла, наверное, его. Ведь он писал про старые 20 коп., нерусские, — он такие собирает.
Пока до свидания. Пиши. Лиля.

2 августа 1972 г.

Утром приготавливались к отъезду. Собрали всё, что нужно было взять с собой. Вымыли и вставили вторые рамы окон. Собрали малинку под окном, но даже пол кружки не насобирали. Потом мы заколотили двери дровника и будки, и проверили, всё ли в порядке в комнате. Затем присели по обычаю перед дорожкой и поехали.
У вокзала вышли из трамвая. Бабушка с вещами осталась на вокзале, а я с папой поехали к тёте Кале и дяде Толе забрать у них оставленные вещи и попрощаться. Тётя Каля была дома одна. Перед уходом она заставила нас выпить чайку.
Потом мы забрали вещи и снова уехали на вокзал. Потом ещё сходили на рынок, кое-что купили. Когда возвращались на вокзал, встретили дядю Толю. Он шёл нас провожать. Мест у нас много, и он помог нам занести их на теплоход. У нас каюта третьего класса №53. Бабушка осталась в каюте, а я, папа и дядя Толя, пока теплоход стоял, вышли на причал.
Тут мы увидели одну из тех картин, которую не раз видели в кино про то, как фашисты издевались над людьми. С теплохода доносился крик и плач. Узнали, что это милиция «выводит» из теплохода цыган. Нескольких женщин и мужчин, закрутив руки назад, вывели и втолкнули в милицейскую машину. Из теплохода ещё доносились шум и крики. Через некоторое время милиционеры выволокли молодую женщину цыганку. Она кричала, а её волокли за руки. Босые ноги все исцарапались. Её тоже втолкнули в машину. Потом четверо милиционеров вынесли одного цыгана за руки и ноги. Он отбивался и тоже кричал: «Фашисты, фашисты вы все!» Вышли с узлами несколько подростков. Старушка упрашивала, чтобы отпустили: «Что же мы вам сделали? Вот все билеты». Маленькие дети плакали голосом. Какой-то главный милиционер был в самом деле похож на фашиста: фуражка сдвинута на лоб, на лице пренебрежительная улыбка.
Я очень возмущён этим зрелищем, а тем более папа. Дядя Толя тоже очень возмутился, но сделать мы ничего не могли.

Отправление теплохода в 17 часов. И вот мы прощаемся с Архангельском. Проплываем третий комбинат имени Ленина. Это передовой лесозавод в Архангельске. По правому борту теплохода — левый берег. На левом берегу находится большая угольная база и склады снабжения. Проезжаем новую часть города Варавино. Здесь проводилась большая стройка, и теперь стоят такие красивые, многоэтажные дома. Напротив Варавино, на другом берегу реки, находится Бакарица. Здесь проводится погрузка товаров на корабли, идущие в Арктику. За Варавино сразу Фактория. Здесь стоят тральщики. Фактория — это приёмный пункт рыбы с тральщиков. Там находится рыбозавод. Затем проезжаем второй лесозавод, и после Белой горы начинается деревня Уйма. В Уйме жил и работал русский сказочник Писахов. Он написал много сказок, в том числе и про свою Уйму. Проехали Архбум комбинат.
Весь день погода стояла прекрасная.

Кандалакша. Вчера я не так написал, что папа приехал с такой дороги голодный. Он приехал не голодный, с деньгами. А для того, чтобы «не объесть» нас, он привёз консервов. Да и на следующий день я, Светка и папа обедали в столовой, ходили в кино. Так что ничего нашего тогда папа не съел лишнего.
Кроме того, я забыл написать, что он подарил Светке дорогую рубашку, а мне штаны. Да и вообще, чего только он не навёз тогда: и тортов, и шоколаду, и т.д.

ЗА 2  ГОДА ДО ЭТОГО…

ПИСЬМО (письмо матери отцу от 1 декабря 1970 г.)

Привет из Кандалакши!
Здравствуйте, Валентин и Анна Корниловна. С приветом к вам Лиля, Славик и Света. Спасибо большое за посылку. Дети, конечно, очень рады.
Валентин, не хотела я писать тебе больше, тем более что ты меня упрекнул тогда, зачем я такие письма писала. А ведь я от чистой души писала, без всяких задних мыслей. Постараюсь больше не тревожить тебя, и может быть, это будет последнее письмо к тебе.
Знаешь, мне было как-то не по себе, когда я обнаружила, что пропало письмо к матери. Но ведь кроме этого (ты почему-то не написал) пропало ещё одно письмо, которое я писала одному знакомому. Так вот, я хочу узнать, ты что, коллекционируешь все мои письма? – Пожалуйста, мне ведь не жалко. Но пойми, что ведь это подло: находиться в чужой квартире и искать (а ты именно искал) чужие письма, и читать их, но что ещё хуже – забирать себе на память. Вот у меня, например, таких замашек нет. И если я нахожусь в чужой квартире, или хотя бы даже у родных, то я ничего нигде не перешевелю и, конечно же, никаких писем не читаю, даже если они лежат на самом виду. Этот поступок твой возмутил меня до крайности.
Не скрою от тебя сейчас, что я действительно хотела увидеть тебя и даже думала о том, что может быть, судьба снова сведёт нас. Но пойми меня правильно, Валентин: я окончательно убедилась в том же (как пишешь и ты), что мы совершенно разные люди. И жить вместе мы не сможем. Это была бы не жизнь, а мука. В этом я убедилась после нашего первого разговора, в самую первую ночь твоего приезда. Я поняла, что ты никогда не сможешь простить мне всех моих ошибок. Хотя ты и говорил, мол, всё забудем, и не о чём не будем вспоминать. Однако на душе у тебя осадок – это я поняла отлично. Пойми, я тебя ни в чём не виню. Но и ты напрасно приписываешь мне очень многое.
Не хочу оправдываться, Валентин, но мне очень прискорбно вспоминать сейчас всё то, что было с момента нашего знакомства с тобой. Ведь ты тогда прямо вынуждал меня наговаривать на самую себя всякие небылицы (с кем я была и т.д.). А ведь на самом-то деле, этого ничего и не было. Ты был у меня первый, с кем я потеряла свою честь. Если ты помнишь, да что говорить, это ты знаешь прекрасно и сам, так вот, если ты помнишь свадьбу, на которой мы гуляли тогда с тобой, и ты говорил, что я твоя жена, — так ведь именно там я и отдалась тебе. Хотя и не хотела этого, а вышло всё по пьянке. Так вот почему ты тогда свалил всё на то, что у меня были месячные. О, господи! Как я проклинаю этот день! Я так глупа тогда была ещё. После того я всего боялась. Боялась, что я сразу забеременела, и стыдно было людей. Вот с этого-то всё и началось у нас с тобой.
Как мне не хотелось вспоминать этого, я похоронила всё это, и вот теперь всё снова всплыло в памяти. Клянусь тебе, Валентин, хоть ты и не веришь мне, но я была честной. Тебе трудно доказать, но вспомни, когда мы начали жить с тобой, у меня сбился весь цикл, и было даже по 2 или 3 раза в месяц. Врачи сказали, что у меня это от половой жизни, что ещё очень слаба была… Мне стыдно писать об этом, но я не оправдываюсь перед тобой, думай, как хочешь. Скажу тебе открыто, сейчас нечего таить.
Конечно, я была молода тогда и многого не умела. Ты правильно подмечал когда-то, что родители не научили. Но что поделаешь, Валентин, ведь я пыталась исправлять все свои ошибки и училась. Многому научилась и от твоей мамы, спасибо ей за это. Но мне было трудно сразу всё делать по твоему. И ты сам это понимал. Слишком круто ты взялся перевоспитывать меня. А тут ещё и материальные трудности были, и всё вместе взятое. Вот и случилась та непоправимая ошибка, которую и сейчас не можем исправить. Ты извини меня, что я пишу тебе об этом, но мне хочется облегчить свою душу, я не могу больше таить в себе всего этого. И ты напрасно пишешь, что, может быть, я ожидала, что ты ещё на вокзале бросишься целовать меня и т.д. Нет, этого я не хотела. Просто хотела увидеть тебя и всё.
Не могу перебороть себя, не нравятся мне твои выходки, извини. Что ты всё подслушиваешь, да подглядываешь? Да ещё взялся вспоминать прошлое, как Славик в яслях был. Вот мне и обидно стало. А Славику я ничего плохого не говорила о тебе, будь спокоен. И ты совсем зря пишешь письма ему на школу. Неужели ты думал, что я не отдам ему письмо? А он ведь дал мне его прочитать. Ну, и что тут особенного?
Решать будет он сам, я его не неволю. Хочет ехать – пожалуйста. Конечно, мне очень трудно сейчас решиться отдать его тебе. Слава Богу, воспитывала почти 13 лет и растила. Не хуже других вырос и не нуждается ни в чём. А теперь, значит, отказаться самой от него? Мне стыдно людей будет, ведь все-то не поймут, в чём дело. Ну, что же, ладно, раз мы договорились по-хорошему, то пусть будет так. Единственное, о чём прошу тебя: чтобы не восстанавливал его против меня, пусть не забывает мать свою. Мне и так очень трудно. Ведь ты же не знаешь, что у меня на сердце.
Ну, извини за такое длинное послание, но иначе я не могла. Извини и за то, что я так грубо обошлась с тобой, т.е. отвергла все твои предложения. Но ведь сердцу не прикажешь – не могла я иначе. Да, ты однолюб – это я поняла. А я, как видишь, могу полюбить не один раз. Может, это и не любовь, чёрт его знает. У меня какой-то туман в голове.
Пока всё. Постараюсь больше не писать тебе и не расстраивать тебя своими дурацкими письмами.
Лиля.

3 августа 1972 г.

Утром я встал, умылся, походил по палубе. Утро было чудесное. Очень красива Северная Двина. Слоями залегают известняки, берег от этого белый. Правый берег высокий, крутой. Над самым обрывом лес: сосны, ели, берёзки. Левый берег песчаный, там мелко. Сначала клочками, а дальше от берега всплошную приютились заросли кустарника, в основном ивы. Множество мелких песчаных островов. Одни из них намываются, другие — уменьшаются. После завтрака вышел на палубу с шашками и сыграл с одним дядькой две партии вничью. Потом научил папу играть в шашки, и мы с ним сыграли раза три. Потом с другим две партии сыграл: одну вничью, другую проиграл. С третьим играл — две партии выиграл.
На теплоходе папа встретился со старым товарищем дядей Борей, который тут временно работает шеф-поваром, так как старый куда-то уехал. Дядя Боря, как видно по нему, и как говорит папа — хороший человек. А сын у него плохой. Сидит в тюрьме. Дядя Боря из-за этого очень переживает, даже поседел. Сейчас он весёлый, разговорчив.
Вечером бабушка тоже отдохнула на палубе. Покормили чаек. На лету хлеб хватают. Бабушка любит птичек, подкармливает их. Мимо прошли теплоход Пинега и пароход А.С. Пушкин.
Папа мне объяснил, что такое полой; потом сказал, что человек, проверяющий билеты на теплоходе или пароходе, является ревизором.
Какая тёмная уже ночь, тем более, что мы продвигаемся к югу.

 Кандалакша. После того, как папа уехал, получили от него с бабушкой посылку. Всего наложили: колобков бабушка напекла, книжки разные, в том числе «Детство в Соломбале», фотографии и открытки Архангельска и т.д.
Надвигался Новый год. И вот 1 января. Зажглись лампочки на новогодних ёлках. Бугаева собрала меня в дорогу. Купила билет на поезд. Я твёрдо решил ехать к папе и бабушке. Прямые поезда на Архангельск, без пересадки, шли через день. В этом месяце они ходили по нечётным числам. Но Бугаева не стала откладывать. Назад с вещами ей не хотелось идти, хотя идти не далеко. Она отправила меня с пересадкой на станции Обозерская. А то, что я мог бы проехать мимо, или меня там ограбили бы, ей было всё-равно. Она отправила меня пораньше, глядишь, впереди праздничные дни, можно погулять без меня.

---

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ: Цена Истины. Глава 10 _____ ♦ _____ В начало