4 августа 1972 г.

Опять очень хорошее утро, солнечное. С папой умылись и пошли прогуляться по палубе. Народу на палубе было ещё не много, тишина. Туристы ещё спали на корме, и вчера вечером мы прогуливались, — они тоже уже спали. Туристам-то должно быть стыдно столько спать. Они не видят восхода солнца, не видят утренней природы, так же как и я часто. Мимо прошёл теплоход Индигирка. Все четыре теплохода пассажирские: Олекма, Пинега, Неман, Индигирка, — одинаковые. По Северной Двине также ходят несколько пассажирских пароходиков, их с каждым годом всё меньше и меньше. Устарели пароходы — их убирают, а новых не строят.
Позавтракали, пошли на палубу. Подъезжали к пристани Черевково. Бабушка тоже вышла, посидела в салоне. Потом я сыграл две партии в шашки с одним дяденькой.
И вот приближается Красноборск. На правом берегу посёлок лесосплавщиков Дябрино.
Вскоре мы вышли. Сдали несколько мест в камеру хранения. Бабушка осталась на пристани, а мы побежали узнать, всё ли в порядке у тёти Августы, у которой мы и собирались остановиться. Потом мы все перебрались к тёте Августе. Да ещё я с папой зашли к дяде Шуре на могилку. Оградка изогнута, крестик и футляр упали, слава Богу, у футляра стекло не разбилось. Впоследствии мы узнали, что был сильный ураган, с тополя упала большая ветка и помяла всё.
Сегодня ходили в центр кое-что купить. Хотели купить квасу, но не удалось. В магазинах не беднее, чем в городе, всё есть.

Архангельск. В Обозерской я вышел. Нужно было пересесть на другой поезд. И тут в зале ожидания я встретился с папой. Папа обрадовался, заплакал. Я тоже обрадовался, но на лице этого не выражал. Папа обиделся: «Разве ты не рад, что мы встретились?» А я ответил: «А что — я смеяться должен?» Папу это очень обидело, но сказал он об этом мне через несколько дней (с первого момента встречи и жизни у отца я получил и первый урок, как должно проявлять чувства в отношении папы и бабушки — вне зависимости от привязанности к ним, привычек, реальных чувств и эмоций, а на поверку — урок лицемерия).
Доехали до Архангельска на пригородном поезде. В Архангельске погода была холодная. Мы ждали автобуса. Ноги у меня замёрзли. Бугаева отправила в сапогах. Она также говорила, что если не встретят, то надо садиться на автобус шестого маршрута, а дальше на трамваях и т.д. Да тут и не бывало то никогда автобуса №6 — откуда она взяла… Кое-как доехали. Бабушку я видел впервые. Папа попросил поласковее с ней быть. Поздно ночью легли спать.

За второе число я опять не правильно написал. Написал, что папа подарил Светке дорогую рубашку. Не правильно, на самом деле папа подарил ей дорогое платье за 14 руб. — другим детям не покупают таких. А мне подарил хороший костюм. А я не запомнил. Это моя дурость (какой-то маниакальный страх, что его не дооценят, упустят из виду его добродетель, оставят не замеченным благородство — как я потом понял, это называется просто мелочность).

5 августа 1972 г.

Утром хотели зайти к тёте Клаше, у которой гостили в прошлом году. Нужно было кое-что взять. Но её не было дома.
К 10 часам бабушка пошла в церковь. С ней тётя Августа, а мы посмотреть. Батюшка пел молитвы. Там были ещё несколько бабушек, они подпевали. В церкви очень красиво, много икон. На иконах изображён Иисус Христос и разные святые. Когда вышли из церкви, все пошли на могилку к дяде Шуре. Помянули его, посидели. Папа и бабушка каждый год ездят на могилку к дяде Шуре, не забывают его. Папа просит, чтобы я не забывал своего дядю и навещал, когда вырасту.
Потом ещё ходили в центр кое-что купить. А после этого мы с папой пошли отремонтировать оградку, крестик и футляр у дяди Шуры на могилке.

6 августа 1972 г.

В десятом часу пошли на пристань. Ждали до двух часов теплохода. Сели на теплоход Олекма. Мы погрузились и пошли с папой на палубу. Какие живописные берега! Крутой берег, лес, луг. Вон церковь на Пермогорье. Приехали в Черевково. Вышли на пристань. Стали ждать машину. Ждали очень долго. Я в это время рыбачил. С собой была взята удочка. Выловил три сорожки и одного окунька. Ничего, начало есть.
В первом часу сели на машину и доехали до центра. Зашли к тёте Лизе и остались у неё. После того, как поели, попили, пошли спать и уснули.
Как много у папы друзей, хороших знакомых, и вообще людей, чем-то с ним связанных. Вот на этом теплоходе: мы с папой были на палубе. Я говорю: какие красивые места! А папа говорит: «Я здесь везде бегал в молодости». Тут дяденька, сидевший на скамейке, обернулся: «Вы из Черевково? Я тоже оттуда. Тоже здесь везде бегал». Завязался разговор. Знакомые места, знакомые учителя, знакомые товарищи по детству, по школе и т.д. Интересно слушать их разговор и приятно. Так бывает часто. То земляки, то вместе плавали, то вместе работали.

Итак, здравствуй деревня, лес, заливные черевковские луга! Я приехал сюда второй раз. Всё кажется знакомое, всё то же. В центре села возвышается церковь, которую видно за много километров. Далеко виден луг, где кустарник, поля, озёра. Видна Толоконка — высокий правый берег реки. Левый берег постоянно обрывается: река поглощает луг.
Дороги пыльные: давно не было дождя, всё сухо. Правда, утром капнул немного дождик, но этого мало — всё требует ливня.

…И вот я живу с папой и бабушкой. Зимние каникулы. Ждём школьных документов от Бугаевой, но их всё нет и нет. Папа пошёл в школу, к директору. Поговорил с ней. Сказал, что документы скоро придут и попросил, чтобы меня приняли под фамилией О-к — под родной фамилией. Директор школы Зоя Никифоровна — хороший человек. Она посочувствовала и поверила папе. А Бугаева подлая. Договорились, что сразу же пошлёт документы, а послала, когда я уже учился. Отправила она меня в пиджаке с порванными локтями. Хватило же совести у человека отправить меня так. Папа и бабушка очень удивились и сразу же зашили всё порванное. Дак ведь она женщина, а здесь старенькая бабушка и мужчина. Знала, куда отправляла. Специально так отправила, подлый она человек (чувствуется, к этому времени я начал хорошо понимать, что хочет читать в моём дневнике папа, и старался всеми силами угодить ему).
С того времени, как я приехал к папе и бабушке, началось моё перевоспитание. Мне было, конечно, тяжело от такого крутого поворота жизни. Но папе с бабушкой было ещё тяжелее. Перевоспитывать очень трудно. «Если до пяти лет не взяться за воспитание ребёнка, то дальше воспитать его невозможно, можно только перевоспитать», — сказал знаменитый педагог Макаренко. Папа его очень ценит и часто цитирует.
Папе и бабушке пришлось меня перевоспитывать. Когда я немного прожил у них, передо мной встал выбор: жить у них, либо, если там лучше, то могу уезжать. Я твёрдо решил жить здесь. Потому что вижу: хоть и трудно мне, но всё, что делает папа — для моего блага. Кроме того, я вижу ласку и заботу, внимание к себе, чего не было у Бугаевой. Строжат меня папа и бабушка — это тоже внимание. А если не строжить, то всё… Если не навести меня на правильный путь, пойду по течению, а это очень опасно (какой сознательный мальчик…). Учиться я стал лучше. Больше стало четвёрок. Но это еле-еле. Уроки спешил выполнить как можно быстрее. Спешил на улицу — погулять. Убивал время. Так я привык жить там. Не любил, когда строжат папа с бабушкой, ревел. Ну и плаксой же я приехал. У Бугаевой научился.
Наступили весенние каникулы. Папа очень боялся, что я хочу ехать туда, что здесь мне не нравится. Для этого он решил отправить меня туда на каникулы под предлогом погостить и посмотреть, как она живёт. На самом деле он думал, что если здесь жить я не хочу, то останусь там. Он купил мне билет на поезд, и я поехал. (Какое благородство и свобода выбора, предоставленная мне! В действительности, ему нужен был тест на мою готовность к предстоящим переменам, когда прожив три месяца с папой и не испытав ещё его драконовских методов воспитания, пресса зомбирования в отношении матери, должен был, по его замыслу, своим собственным решением «подписать» карт-бланш папе на все его планы по выделыванию меня.)

7 августа 1972 г.

Встали в восьмом часу. Позавтракали, потом сходили прогуляться по Черевково. Папа постригся, побрился в парикмахерской. Потом купили квасу.
Вскоре нам удалось попасть в автобус. Поехали. Показались знакомые места: лес, угор, где в прошлом году собрали первый раз на грибовницу. И вот мы выходим из автобуса. К нам подбегает Коля. Здороваемся. Тёти Насти, оказывается, нет дома: ушла за ягодами. Ключ от дверей так запрятала, что мы еле нашли. Вскоре пришла и она сама. Рядом с домом посеен горох. Мы с Колькой поели его.
Потом я записывал дневник: запустил много и долго пришлось писать. Запускать тоже не надо. Нужно вести ежедневные записи от страницы до двух, как советует папа.
Сыграли с Колей партии четыре в шашки. Он играет хорошо, счёт: 1:3 в его пользу. По соседству живёт Колин ровесник Сашка. Втроём мы играли в волейбол.
Перед сном сделали хорошую пробежку, вымыли ноги и легли спать.
Погода днём стояла жаркая. Дождей давно не было. Жаль, грибов не будет. Мы с Колей договорились завтра с утра идти за грибами.

За шестое число я написал так одну фразу: «Тут дяденька, сидевший на скамейке, обернулся». Мне следовало бы дополнить: «По его форме можно судить, что он подполковник медицинской службы, флотский. По нему видно, что он хороший человек». Раз я этого не написал, можно подумать, что папа разговаривал с каким-нибудь пьяницей, плохим человеком. В том, что я этого сразу не написал, очень виноват, и спасибо папе, что подсказал.

В Кандалакше до конца каникул я не дожил несколько дней — уехал. У Бугаевой всё так же, всё бегает на танцы. При мне обзывала всячески папу, такой мол, сякой. Так же обзывала и дядьку Ваську. По прежнему на квартире болтался дядька Володька. Этим она ещё больше меня огорчила, и я стал ненавидеть её. Перед отъездом послал телеграмму папе: такого-то числа выезжаю.
В Архангельске папа меня встретил. Он убедился, что я твёрдо решил, где мне жить. Помню: была в тот день большая оттепель, снег таял, стояли лужи. От вокзала до Главпочтамта идёт автобус №55. Там пересадка на трамвай первого маршрута. В Соломбале пересадка на трамвай «тройку», и — до 26-го лесозавода.
Снова учёба. Учебный год закончил на четвёрки и тройки — хвастаться нечем.
Как-то был у папы на работе на кране. Завязался разговор о специальности. Я был настроен на капитана или механика на корабле. «Для этого, — говорит папа, — нужны хорошие оценки в школе». И в это время я пообещал папе, что в следующем году буду учиться намного лучше. Да… своё обещание я не выполнил. Слово не сдержал. Не хорошо.

8 августа 1972 г.

Утром все встали в 5 часов. Я с Колей собрались и пошли за грибами в ближайший бор за речку Ириху. Но в самом бору лес выгорел. Мы собирали маслята на угоре, вдоль речки. В этот год я собираю грибы первый раз. Мы с папой долго мечтали об этих днях, и вот они настали. Я снова собираю грибы, наслаждаюсь природой, дышу свежим воздухом. Сейчас для грибов худо тем, что не хватает влаги, нет дождей. Маслят мы насобирали на первый раз не мало, а других грибов здесь нет. Но мы с Колей, довольные уловом грибов, а также получившие настоящее удовольствие, в хорошем настроении возвращались домой. Дома нас похвалили: начало есть!
Потом я с Колей сбегали в магазин, кое-что купили. А потом я, Коля и папа мылись в тёти Настиной деревенской бане. Баня очень хорошая, удобно устроена. Мы хорошо помылись, попарились. Чистые, после бани мы чувствовали приятную истому.
Пообедали, потом кое-что поделали, потом поиграли в волейбол, вместе с папой. После этого я, папа и Коля собрались в Черевково. Мы хотим сделать так: сегодня прийти в Черевково, переночевать там у тёти Лизы, а завтра утром — за грибами и в Холмово по лесной дороге.
Собрались, и пешком отправились в Черевково. От Походново до Черевково считается 8 км. — отшагали. По пути встречалось много деревень, поля разных злаков: ржи, овса, ячменя. С правой стороны тянется большое озеро Ярилово. Там дальше — луг. Высокая церковь возвышается над деревьями Ленинского сада. На самом деле, это так кажется — она стоит за садом. Папа говорит, что у этой церкви была вторая глава, ещё более высокая. Её снесли. Ленинский сад, — рассказывает папа, — помогал он садить ещё когда первоклассником был. Он сейчас гордится, что сад стал таким хорошим, берёзки и тополя стали уже большими, а он участвовал в их посадке.
У тёти Лизы попили чаю и легли спать.
День прошёл хорошо, весело, погода была жаркая. В конце-концов, такая погода надоедает и становится вредна.

16 июня прошлого года наша школа ездила на экскурсию на теплоходиках вверх по Северной Двине. И я ездил, но этот день провёл плохо. Ничем не интересовался, хотя ничего не знал. Я приехал домой, даже не знал, в каком месте были. Только впоследствии мне удалось узнать, что были на острове Ягодник, что выше Архбума.

Однажды (24 июня) я играл на баяне в будке. Потом зашёл домой, а там сидят Бугаева со Светкой. Дома были папа и бабушка. Бугаева и Светка сидели на стуле. Бабушка гоношилась с самоваром. Эту тётку Бугаеву (мать) мы возненавидели и стали с ней врагами. Но раз уж они зашли, бабушка в еде не обидит, сразу поставила самовар, — это говорит о том, что у неё очень доброе сердце. Не знаю, для чего Бугаева к нам пожаловала. Видимо, для того, чтобы только сказать, что она была. Не может быть, чтобы она приезжала с целью повидать меня, узнать, как я живу, или поговорить по нашему делу. Не верим! В этом мы убедились впоследствии.
Нам нужно было согласие от неё, что она признаёт моего папу отцом. Нам это согласие нужно для моего усыновления. Папа предупредил её, что если она не даст этого согласия, то об этом узнает начальство, где она работает, и т.д. Она пообещала, что через месяц вышлет это согласие — не надо писать на работу, мол, это очень ей повредит. Она нас жестоко обманула: добровольного согласия от неё мы так и не получили. А ошибку допустили такую, что не потребовали от неё этого согласия на месте. Папа верит людям, и за это другой раз приходится поплатиться.

9 августа 1972 г.

Утром у тёти Лизы попили чаю, принесли ей воды. Колодец далеко, она сама не может. Когда-то был пожар, она обгорела, стала плохо видеть. Сейчас у тёти Лизы были гости: её дочь тётя Мая с внучкой, маленькой девочкой.
И вот мы втроём идём по знакомой мне дороге в лес за грибами. Два километра тянутся деревни, потом идут поля. Некоторые поля не засеяны — находятся «под паром». Началась согра — низкое сырое место, поросшее кустарником и смешанным лесом. Дорога ведёт на Едому. Мы отдохнули у курилки, прошли ещё немного по дороге и свернули вправо, в согру. За курилкой, где мы отдыхали, начинается веретья Медведица. Видимо, кто-то когда-то видел там медведицу. Так и прозвали это место — Медведицей.
В согре, как правило, должно быть мрачно и сыро. Но какое там… жара такая стоит… дождей нет, всё сухо. И грибов никаких нет.
Мы вышли на просеку. Столько много малины здесь! Мы принялись лакомиться ею. Какая вкусная ягода, эта лесная малина! Она вкуснее и питательнее клубники и некоторых фруктов. Наелись вдоволь. Правда, пришлось заплатить за малину: папа потерял где-то здесь свой ножик. В лес за грибами мы ходим с ножиками. Грибы ломаем культурно. Не позволим себе испотрошить всю грибницу. Не так, как другие: себе досталось, а на людей наплевать. Мы видели с папой: кто-то сломал гриб и весь мох рядом испотрошил. Папа нас учит добросовестно относиться к природе: не ломать лишний кустик. Наоборот — делать людям добро.
Из лесу мы вышли к речке Морозовке у моста. Расположились на отдых. Закусили, попили воды из речки. Вот наша родная Морозовка: «То берёзка, то рябина, кустик ивы над рекой…»
От Морозовки мы пошли борами вдоль дороги на Холмово. Видели шустрого бурундучка. Сначала грибов нам попадалось мало, потом больше. Большинство маслята, красноголовики, сыроежки и другие. Мы очень хотели пить. Папа знал один старый, развалившийся колодец. Мы подошли к нему. Он был не глубок и уже пересыхал, но попить было можно. Рядом стоял ковшичек из бересты, прикреплённой к палочке. Мы достали воды и попили. Спасибо хорошему человеку, который помог нам напиться (сделал эту черпалку). Мы снова напали на малину, насобирали немного бабушке.
Коля молодец: большое расстояние с нами прошёл, грибы хорошо собирал. Мы пришли домой очень усталые. Грибов насобирали не ахти, но были очень довольны и в хорошем настроении.

10 августа 1972 г.

Сегодня опять встали полшестого и пошли с Колей за грибами. Я с ним уже ходил в этот лес, да и вообще много раз бывал, так что этот первый бор знаю хорошо. Сначала мы с ним собирали грибы в самом бору. Там нашли несколько белых грибов и других. Потом на угоре, вдоль речки, пособирали маслят. На грибовницу насобирали и пошли домой. Видели зайца. Он выскочил из кустов, когда я посмотрел туда. Мы далеко проводили его взглядом. Кроме зайца опять видели дятлов.
Домой мы пришли в хорошем настроении. После завтрака я пописал дневник и позанимался английским языком (учебник у меня взят с собой). Нужно заниматься почаще, а то учебник взял, а не занимаюсь.
Ходили с Колей в магазин. Там есть альбомы, которые нужны ему для этикеток. Надо бы купить их, да помочь ему с этикетками.
Потом сыграл с ним партию в шашки. Выиграл с трудом. Коля хорошо играет. Сыграл партию и с его дружком Сашей. Ему проиграл.
Поели гороху, поиграли в мяч и легли спать в предбаннике.

Папа и я не считаем Бугаеву моей матерью. На это есть все основания. Она не достойна звания матери. Мать воспитывает своих детей. А Бугаева не воспитывала меня, а только содержала. Она не один раз бросала меня. Она ни сколько не думала о моей судьбе и моём будущем. Ей всё-равно, что со мной случится: не пишет писем, не хочет узнать о моей жизни — отправила и ладно. Да другая бы мать каждый месяц помогала бы. В прошлом году послала мне на день рождения маленькую бандероль, а на областном суде утверждала, что посылала посылку. Ну и «посылка»: вдвоём с папой «унести не могли».
Мы не признаём её матерью, а называем просто «мадам Бугаева». Она нам много подлостей натворила. Испортила судьбу папе и бабушке. Мне столько зла сделала. Мне теперь тяжело преодолевать то, что осталось от неё. Что-то уже преодолел, а с чем-то ещё приходится бороться.
Сейчас она с разными дядьками знается, пока молодая, а когда остареет, останется у «разбитого корыта». Раскусят её подлую душонку.
Я никогда не прощу ей причинённого зла. Со Светкой у неё тоже дружбы не будет, как сейчас с бабкой. Ворчат, да грызутся вечно, то из-за денег, то ещё из-за чего. У бабки на книжке полно лежит, а она ещё хочет, чтоб ей посылали.

25 июня прошлого года папа меня проводил в пионерский лагерь «Чайка». В лагере я только проболтался, ничего особенного не сделал, только зря время потерял.
После того, как приехал из лагеря, через несколько дней все мы поехали в деревню. Сначала, как и сей год, в Красноборск на могилку к дяде Шуре. Потом в Черевково. Отпуск провели хорошо (описание его у меня в другой тетради).
Осенью, когда приехали из отпуска, было много хлопот о моём усыновлении. Папе пришлось очень много переживать, пришлось походить по разным учреждениям. Бабушке тоже тяжело было в это время: ей пришлось за нас переживать. Но наконец я получил свидетельство о рождении. Теперь у меня законная фамилия папы. Папа с бабушкой хотят, чтобы я вырос хорошим и умным человеком. Для этого они требуют от меня всего хорошего. Они требуют, чтобы я стал честным человеком.

ЗА  ГОД ДО ЭТОГО…

ПИСЬМО (письмо от матери из Кандалакши от 5 февраля 1971 г.)

Привет из Кандалакши!
Здравствуй, Славик. С горячим приветом к тебе мама и Света.
Слава, я очень беспокоюсь, почему ты ничего не пишешь нам? Или тебе некогда написать письмо, или же ты уже так быстро забыл нас. Пиши, Слава, как ты там живёшь, что нового, как школа, учишься как? Нашёл ли себе друзей? Пиши обо всём, чем занимаешься в свободное время. Я всё хочу знать о тебе. Не забывай, пожалуйста, нас. Слушайся папу и бабушку. Я ведь, кажется, не хочу тебе ничего плохого. Пиши, что тебе надо будет, я вышлю.
Нам со Светой сейчас очень скучно без тебя. Я видела тебя во сне, Слава, как будто ты приехал назад. Я очень хочу, чтобы тебе было хорошо. Не обижайся на меня, Слава. Если что, то ты ведь всегда можешь вернуться к нам.
Вот пока и всё. Света учится хорошо. Погода стоит морозная, и ветры сильные. Сегодня такая пурга, что невозможно выйти на улицу – всё замело. Большой привет передавай папе и бабушке.
Валентин, очень тебя прошу: заставляй Славу почаще писать письма. Я просто схожу с ума сейчас без него. Очень трудно поверить в то, что он уехал навсегда. Такое состояние, будто оторвалось что-то от сердца. Ведь я, кажется, исполнила твою просьбу, и всё сделала так, как ты просил. Так, пожалуйста, не осуждай меня. Я перед тобой сейчас ни в чём не виновата. Мне уже кажется, что я поступила глупо, отправив к тебе Славу. Но он сам хотел поехать к тебе, поэтому и отправила. Ведь люди многого не понимают и могут подумать, что я просто избавилась от него.
Вот пока и всё. До свидания. Буду в отпуске, так заеду к вам.

ПИСЬМО (письмо от матери из Кандалакши от 20 июля 1971 г.)

Привет из Кандалакши.
Здравствуй, Славик. С приветом к тебе мама и Света. Слава, ты извини, что я тебе не писала и не пишу. Как хочешь, но я на тебя очень и очень обижена. Не знаю, что плохого я тебе сделала, что ты наговорил всего на меня, что было, и что не было. Обидно очень, я от тебя этого не ожидала. Мне очень тяжело сейчас переносить всё это. Когда я была у вас, даже не могла поговорить с тобой и видела, что ты сам не хотел никаких разговоров. Проклинаю сейчас тот день, когда написала письмо твоему отцу, чтобы приезжал посмотреть тебя. Я то, дура, пожалела его, а он повернул всё против меня. Да и ты такой же оказался. Неужели же я хотела избавиться от тебя? Какой ужас! Я хотела сделать, как лучше будет тебе, и когда ты захотел поехать к нему, я не стала настаивать. Думала, что это будет лучше для тебя. А ещё, главное, что я никогда не думала, что ты останешься там навсегда. Я думала, что ты поживёшь и приедешь назад, никуда не денешься. А, оказалось, видишь ли, всё иначе. Я никогда никому не мстила в своей жизни, и не могу это делать, как твой отец.
Василию письмо писала, но ответа никакого не получила. Да, думаю, что и вообще то не следовало этого делать. Никаких заявлений писать не буду, и отцом его признавать не хочу. И пусть не запугивает меня и пишет куда хочет и сколько хочет, и позорит меня хоть на весь Советский Союз. Я не боюсь ничего, пусть ему поможет коллекция писем. Мелочник он и тряпичник. Ещё обзывает меня всякими словами, а сам хуже в тысячу раз. Почему-то я тебе никогда ничего плохого не говорила о нём, а он чего только не выдумал. Что же, Слава, очень обидно, что ты пошёл на его удочку. Делайте своё дело, продолжайте.
Не обижайся на меня, Слава, но я уже много терпела, и накипело на душе. Пиши о себе. Как живёшь, что нового?
Приезжай ко мне в любое время, буду всегда очень рада. Не бойся, никаких кавалеров у меня нет. Это уж вы раздули больше и сделали из мухи слона.
Ты подумай по-хорошему, Слава, может быть, ты всё-таки вернёшься? Пока до свидания. Целуем тебя. Мама, Света.

---

ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ: Цена Истины. Глава 11  _____ ♦ _____ В начало